Под Лидой местные активисты нашли неизвестное захоронение повстанцев

Под Лидой местные активисты нашли до сих пор неизвестное захоронение повстанцев. Журналисты вместе с активистами попытались узнать, чьи кости скрывает земля за селом Голдово и чей фантом мог проявиться на фотографии.

Прошло два часа после того, как рассвело, однако погода мало походила на утро. Ноябрьское небо закрывают сумерки. Бурое поле, по которому мы шли, почему-то не вспахали. Под ногами сгибаются стебли вялой полыни, которая насыщает воздух резким, горьковатым запахом.

Погибшие в схватке с казаками

Станислав Судник – один из самых активных белорусов Лидчины. До 94-го года он служил в Казахстане, после чего в звании подполковника в запасе вернулся в Беларусь. Даже в Казахстане среди военных он ухитрялся заниматься белорусскими делами. Поэтому не удивительно, что в Лиде он связал свою жизнь с Белорусским Народным Фронтом, Обществом белорусского языка и уже более 20 лет занимается изданием газеты «Наша слова».



Несколько дней назад на страницах газеты появилась информация, что лидский краевед случайно нашел координаты до сих пор не известного захоронения повстанцев 1863 года. Леонид Лавреш исследовал воспоминания Короля Лесковича, владельца Ищелно (деревня в Щучинском районе Гродненской области), и вдруг наткнулся на отрывок:

«На расстоянии 1,5 км от Стрелицы, в северо-восточном направлении (так в тексте, реально – в северо-западном направлении, – Авт.) находилась единственная в этой местности шляхетская околица Станкевичи. Между двором и околицей имелся высокий курган с крестом на вершине – памятник 1863 г. Здесь была общая могила повстанцев, погибших в схватке с казаками».

Почти сразу местные активисты отправились на поиск захоронения и вскоре нашли курган, который полностью соответствует описанию. Именно его мы поехали искать вместе с бывшим подполковником.

«Мы боялись, что курган будет запахан. Однако нет, – рассказывает Станислав Судник. – Видимо, люди знали, что здесь могила и не трогали это место. Если смотреть на карту от Минойтов до Голдово, мы сейчас находимся на территории бывшей Ольжевской пущи, которую в старину почти полностью вырубили. На другом краю пущи есть еще одна могила, на которой в прошлом году мы установили памятник неизвестным повстанцам. Там еще в 1925 году стоял крест, место довольно известное. Беда в том, что о боях на юге Лидского уезда нет нигде информации. Силами наших историков и краеведов мы имеем практически все известные воспоминания о восстании. Однако об этих боях – когда они происходили, о их командирах – мы ничего не знаем. Но есть такой нюанс: совсем рядом отсюда на кладбище стоит часовня, которую по легенде построили повстанцы за одну ночь. Она находится в бывшей околицы Станкевичи. Станкевичи – это чистая знать. Очевидно, что они также участвовали в восстании. Возможно, что некоторые из них здесь и лежат. Почему их не похоронили на кладбище рядом? Видимо, опасались, что царские военные выяснят их имена и придут к родне».

Креста на могиле больше нет. Курган окружает большое поле. Осенний ветер беспрепятственно хлещет по лицу. На месте царит тишина. Подумала: как жаль, что не осталось людей, которые могли бы рассказать об этом месте — нет ли здесь, например, привидений повстанцев. Не думала, что вечером того же дня за эти мысли укушу себя за язык. Наш проводник скрылся в засохших кустах, ища фундаменты. Ради нескольких кусков разбитого кирпича мы подверглись атаке невероятно цепких головок лопуха, которые облепили нас с макушки до пят. На несколько минут наш разговор приостановило ритмичное вырывание лопуха из шарфа, штанов, пальто, носков и волос.

Пережили две войны, а погибли от коммунистов



Подъехав на место, Станислав продолжил свой рассказ.

«Вот, видите? Разрушенное здание. Это все – остатки дворянской околицы Станкевичей. Деревянную часовню несколько лет назад реставрировали. Станкевичи успешно пережили Первую мировую войну и даже поставили крест в качестве благодарности. Однако после следующей войны судьба их всех заканчивается трагически. В 1949 году все жители категорически отказались вступать в колхоз. В дополнение здесь действовала Армия Крайова. Аковцы пришли в эти Станкевичи, где их накрыло НКВД. Аковцы вырвались, а виновными сделали Станкевичи. И всех поголовно вывезли в Сибирь. Вернулась только одна семья. Здесь рядом стоит их дом – последнее шляхетское здание с колоннами. Там живет дед, но от него ничего не добиться, да и о кресте на кургане он ничего не знает».

Немного побродив около деревянной часовни, мы заметили несколько могил с фамилией Станкевич – некоторые написаны по-польски, некоторые по-русски. Делаем несколько снимков и решаем возвращаться обратно.

«Понимаете, для Лидчины это восстание очень важное и болезненное, – продолжил, садясь в авто, Станислав. – Сегодня мы имеем список известных участников восстания из Лидского уезда – 426 человек. Главнокомандующий вооруженных сил ВКЛ Людвик Нарбут, невеста Кастуся Калиновского – «голубка» Мария Ямонт, Титус Далевский – правая рука Калиновского, который должен был его заменить и управлять восстанием, если что-то случится с Константином, лучший военачальник восстания Валерий Врублевский. Перечислять можно долго. Все они или погибли, или их расстреляли, повесили или сослали. Редко кому удавалось эмигрировать. Поэтому на этой земле восстание без преувеличения носило общенародный характер. Сейчас я перевожу воспоминания Аполлонии Далевской и нашел очень интересную информацию. Кастусь Калиновский был на свадьбе у Зигмунда Сераковского. И из всех гостей, таких знаменитых, которые поддерживали восстание, уцелел только один человек, некий Иоанн, приехавший из Петербурга. Остальные либо расстреляны, либо вывезены в Сибирь».

Как рассказал Станислав Судник, он написал письмо в горисполком с просьбой разрешить поставить мемориальный крест. Местные власти в просьбе отказали, сославшись на то, что о могиле мало информации. Но при этом поручили музею провести дополнительные исследования.

«Теперь мы будем добиваться разрешения, чтобы хотя бы просто поставить обычный крест на месте христианского погребения. Посмотрим, что они на это скажут. Возможно на местном уровне мы делаем что-то и неверно, но мы против раскопок. Мы не считаем нужным трогать могилы. Мы не узнаем из их фамилий, ничего. Может, какие-то пуговицы найдутся, но что это даст? Не так давно наши власти сами хотели провести раскопки на могиле, где мы ставили памятник неизвестным повстанцам. Однако при этом они решили, что могилу копать будет поисковый отряд! Но тут общественность выступила против, потому что они нарушали закон. Захоронению более 150 лет, и его могут копать только археологи. Мы долго с ними спорили, и в результате власти отменили свое решение. Поэтому в этих условиях мы просто хотим поставить крест, чтобы почтить память погибших. Мы заботимся о таких местах, привозим венки и свечи».

«Человек», который бежит?

Вернувшись к дому, мы решили просмотреть фотографии. Вдруг у нас, скептических да матерых журналистов, открылись рты. На одном из фото, где на холме стоял Станислав Судник, рядом выделилось черное пятнышко.



Сделали увеличение, пятнышко стало напоминать тень человека, который куда-то убегает. Куст или трава? Но на других фото черного пятна нет

Так что это? Фантом одного из повстанцев, энергию которого запомнила эта земля? Душа умершего, которая требует молитвы и успокоения? В любом случае, люди, которые там покоятся, заслуживают хотя бы креста.